www.gazeta.ru // Александр Скабин
Банкротство Enron с неизбежностью повлияло на фондовый рынок США. События, произошедшие там на прошлой неделе, многие аналитики уже называют самыми важными в 2002 году. И не только для американского рынка ценных бумаг и американской экономики, но и для российских компаний.
Все началось в среду 30 января с редакторской заметки в Wall Street Journal, которая в основном была посвящена истории банкротства компании Enron, крупнейшего банкротства за всю историю Америки. Однако вопрос, поднятый редактором, носил более глобальный характер: если – как теперь выясняется – восьмая по величине корпорация на Североамериканском континенте предоставляла недостоверные данные о своих забалансовых финансовых операциях, то как мы, инвесторы, можем верить другим крупнейшим и средним компаниям? Ведь вполне возможно, что они тоже занимаются «креативной бухгалтерией» (creative accounting)?
Как бы в подтверждение слов редактора, в тот же день стали известны существенные огрехи в отчетности корпорации Tyco – крупнейшего американского производителя телекоммуникационного оборудования. Как выяснилось, в разделе «прочие главные события, имеющие существенное значение для акционеров», компания не указала, что ее исполнительный директор получил в виде дополнительных опционов акции своей компании на $20 млн, что способно привести к конфликту интересов. Именно такой конфликт и стал, по мнению следователей, причиной банкротства компании Enron.
Далее события развивались стремительно – в течение всего дня инвесторы (в основном крупные инвестиционные фонды) лихорадочно сбрасывали акции всех компаний, к отчетности которых были претензии либо со стороны регулирующих госорганов, либо со стороны аудиторов. О компаниях, к которым подобных претензий не было, запускались слухи, что такие претензии все-таки есть. И инвесторы продавали и их акции тоже. При такой агрессивной продаже устоять не смог никто. Причем инвесторы не удосуживались разобраться даже в сути выявленных недостатков, большинство из которых на самом деле были незначительными. По мнению одного из комментаторов, инвесторы действовали по принципу «сначала стреляй, а потом разбирайся».
Результат «отстрела» – за один день Dow Jones опустился более чем на 250 пунктов, достигнув двухгодичного минимума (то есть ниже, чем даже после 11 сентября), а капитализация акций NYSE снизилась сразу на более чем $18 млрд. Падение, которое многие аналитики и финансисты считают феноменальным. Ведь напомним – столь сокрушительный обвал был вызван всего лишь редакторской заметкой, хотя и в наиболее влиятельной газете США.
Впрочем, в течение нескольких последующих дней инвесторы все-таки одумались – фонды откупили часть ранее проданных в спешке акций, на рынок перешли новые деньги (в надежде купить акции «по дешевке»). К тому же успокаивающе подействовали комментарии Алана Гринспена об экономическом состоянии национальной экономики в самом конце недели. Так что по итогам недели рынки NYSE и NASDAQ потеряли менее одного процента.
Однако проблемы остались. Во-первых, сам факт столь резкого поведения инвесторов выявил их готовность поверить в самое худшее, что только может произойти с американской экономикой. При таком пессимизме вряд ли стоит рассчитывать на скорый рост инвестиций, даже несмотря на обнадеживающие экономические данные. Во-вторых, и это самое главное, кризис конца января выявил серьезнейшие проблемы с американской системой финансовой отчетности публичных компаний – GAAP. Между тем на основе этой системы, а также ее европейского аналога IAS, строят свою отчетность все публичные корпорации мира, включая и российские компании. Теперь эффективность системы, которая призвана раскрывать всю существенную информацию инвесторам, кредиторам и партнерам по бизнесу, поставлена под вопрос. Можно с уверенностью утверждать, что полученный на минувшей неделе урок не будет пропущен американскими регулирующими органами – стандарты раскрытия информации еще больше ужесточатся. Особенно это касается забалансовых операций и сделок менеджмента. Та информация, которую инвесторы раньше считали лишь «желательной» для просмотра, теперь станет обязательной.
Каковы же последствия всех этих заокеанских перипетий для отечественных компаний? Россиянам, работающим с западными контрагентами (сиречь сырьевым экспортерам, от благополучия которых так зависит наша экономика) неизбежно придется следовать новым стандартам. Ведь даже если акции большинства нефтяных компаний и не торгуются активно на западных фондовых рынках, отчетность все равно требуют западные банки, которые предоставляют кредиты, а также миноритарные иностранные инвесторы. Отечественный бизнес и раньше-то не славился высокими стандартами прозрачности. И то, что придется рассказывать о себе по новым стандартам, может шокировать многих нынешних западных кредиторов большинства российских компаний. А надежды на то, что «наши юристы и бухгалтера и не такие барьеры брали», лишены былой привлекательности. Ведь если иностранные инвесторы только лишь заподозрят своих российских коллег в подобном поведении, то – по новым ужесточенным правилам – их отчетность не может быть признана достоверной, сколько бы аудиторов ее ни заверило. Инвестиционный имидж компании будет безнадежно испорчен.
Однако нет худа без добра. Ужесточение отчетности публичных российских компаний снизит риски покупки их акций на фондовом рынке (российском, либо – через ADR – западном) и неизбежно приведет к всплеску торговой активности «прозрачными» акциями. И капитализация российских компаний (а следовательно и их возможности как заемщиков на финансовых рынках) поднимется в несколько раз, а индекс РТС будет бороться не за отметку 300, а за отметку 3000… И если американцы будут достаточно расторопны в ужесточении отчетности, а русские – в применении новых стандартов к своим отчетам, то такие благословенные времена наступят очень скоро.